Интервью для Forbes.kz.
Новый Закон о банках и банковской деятельности вводит современную систему урегулирования неплатежеспособных банков, которая соответствует международным стандартам и учитывает национальные особенности финансового рынка Казахстана. Эта реформа направлена на защиту интересов вкладчиков, снижение системных рисков и минимизацию использования бюджетных средств в кризисных ситуациях.
Тимур Абилкасымов, первый заместитель председателя Агентства по регулированию и развитию финансового рынка, рассказывает, каким станет новый механизм урегулирования, как будет работать на практике и почему он важен для долгосрочной стабильности финансового сектора страны.
– Тимур Бокейханович, Казахстан пережил несколько случаев проблемных банков в прошлом. Как новый закон поможет избежать повторения подобных ситуаций?
– В прошлом наша финансовая система сталкивалась с ситуациями, когда отдельные банки теряли устойчивость и оказывались неплатежеспособными. Чтобы сохранить стабильность на рынке, государство вынуждено было выделять бюджетные средства на их поддержку. Я считаю, что такой подход был временной мерой и уверен, что не следует перекладывать ответственность за ошибки собственников и руководства банка на общество. Новый закон закрепляет иной принцип. Основное бремя восстановления банка ложится на его акционеров, что создает справедливую и более устойчивую модель.
Чтобы эти принципы работали на практике, в законе улучшена система раннего реагирования. Это значит, что регулятор получает больше инструментов для работы с банком еще на стадии первых трудностей. Если показатели начинают ухудшаться, усиливается надзор и банк обязан принять меры для исправления ситуации. Каждый банк обязан иметь согласованный с регулятором план восстановления, где ясно указано, какие меры акционеры и руководство примут для укрепления финансовой устойчивости. Если они не смогут выполнить взятые обязательства по восстановлению устойчивости, то будет запущен механизм урегулирования, чтобы защитить интересы вкладчиков. То есть новый закон закрепляет правило, что акционеры несут первоочередную ответственность за восстановление банка. Такой механизм снижает риск внезапных кризисов и повышает предсказуемость для всего рынка.
– Вы упомянули про усиление ответственности акционеров. Каким образом новый закон усиливает ответственность акционеров и руководства банков?
– На мой взгляд, главное изменение в самой философии подхода. Если раньше при возникновении проблем основная нагрузка ложилась на государство, то теперь акционеры должны изменить свое отношение к потенциальным кризисам. Они должны не просто поддерживать капитализацию, но и постоянно подтверждать готовность поддерживать устойчивость в любых условиях. То есть акционер должен иметь реальный финансовый и управленческий план действий, а не ограничиваться формальными обещаниями.
Для крупных, системно значимых банков мы усилили требования к капиталу. Это то, что называется способностью поглощать убытки — или TLAC. Проще говоря, у таких банков должен быть запас прочности, который позволит им пережить сложные времена без помощи государства.
Мы также серьезно пересмотрели подход к корпоративному управлению. От членов советов директоров теперь ждем меньше формального участия, а больше реальной вовлеченности и профессионализма. Важно, чтобы в совете были независимые и компетентные люди, которые умеют задавать неудобные вопросы и принимать взвешенные решения. Для топ-менеджмента тоже установлены дополнительные требования к опыту, квалификации и пониманию рисков.
Отдельно отмечу надзорную практику. Мы расширяем применение мотивированного суждения, как одного из ключевых инструментов риск-ориентированного надзора. Такой подход сделает надзор более содержательным и ориентированным на предотвращение проблем.
В совокупности эти меры формируют более зрелую систему, в которой каждый участник понимает свою ответственность, а ключевые решения принимаются с учетом реальных рисков и интересов вкладчиков.
– Один из наиболее обсуждаемых элементов закона – механизм коллективных взносов банков в фонд, который будет использоваться при урегулировании системно значимых банков. На рынке опасаются, что это может стать «страховкой» для недобросовестных владельцев. Зачем понадобилось создавать такой фонд?
– Нужно понимать, что речь не идет о создании нового фонда в привычном смысле. Идея совершенно иная. Мы хотим выстроить механизм, при котором банки участвуют в покрытии убытков лишь в том случае, если государство понесет реальные потери в процессе урегулирования.
Это нужно, чтобы закрепить прозрачный и справедливый порядок действий на случай кризиса. Раньше подобные ситуации решались разово, зачастую за счет бюджета. Теперь государство участвует только в отношении системно значимых банков и только в исключительных обстоятельствах. Остальным банкам придется полагаться на себя и своих акционеров.
Если при урегулировании системно значимых банков возникают убытки, их компенсирует рынок, то есть сами банки, пропорционально своей доле. На практике такой сценарий крайне маловероятен, потому что новый закон строится на принципах раннего реагирования, усиленных требований к капиталу и ответственности акционеров. Все это делает ситуацию, когда бюджет страны несет убытки, крайне маловероятной.
При этом важно понимать, что такой механизм позволяет сохранять баланс между устойчивостью и развитием. Чтобы покрывать все риски, можно было бы постоянно повышать требования к капиталу и ликвидности, но это привело бы к чрезмерному ужесточению регулирования и ограничению кредитования. Например, сейчас для поддержки кредитования малого и среднего бизнеса мы ввели пониженное риск-взвешивание активов, хотя расчеты указывали на необходимость повышения. Подобные решения могут быть возможны именно потому, что в будущем будет действовать механизм, позволяющий системе компенсировать риски без привлечения бюджетных средств. Это создает пространство для более гибкой политики регулятора.
– Это только у нас такой подход к урегулированию банков, или в мире тоже есть похожие механизмы? На какие международные практики вы опирались при разработке закона и что учли из собственного опыта прошлых лет?
– Такой подход не является чем-то уникальным. Подобные механизмы действуют во многих странах, например в Европейском союзе, Великобритании, Южной Корее, Канаде и других юрисдикциях. В их основе лежат единые международные принципы, закрепленные в документах G20 и Базельского комитета.
Мы на протяжении нескольких лет консультировались с международными экспертами, в том числе с представителями МВФ, ЕЦБ, Всемирного банка, ЕБРР и национальных регуляторов, которые прошли аналогичный путь реформ. Также с международными экспертами внимательно изучали собственный опыт и случаи урегулирования банков за последние годы. Совместная работа помогла определить, какие элементы зарубежных моделей действительно применимы в Казахстане, а какие требуют адаптации под нашу структуру рынка и масштабы банковской системы. В результате новый механизм урегулирования сочетает в себе лучшие международные практики и уроки, извлеченные из нашего опыта.
В целом, новый закон отражает наше видение последовательного развития и укрепления финансового сектора. Международные организации и рейтинговые агентства сходятся во мнении, что за последние годы качество банковского надзора в Казахстане заметно повысилось. Все это говорит о том, что банковская система готова вступить на новый этап развития и стать еще более эффективной, открытой к инновациям и, самое главное, устойчивой. Поэтому важно закрепить достигнутый прогресс и перейти к следующему этапу – формированию современной системы регулирования, которая сочетает устойчивость, развитие и доверие.
